— Пост недели Charlotte Roxford —

Curb

Шарлиз бесилась. Вернее, её бесили. Бесило всё, начиная от кончиков пальцев и заканчивая хитрым оскалом. А поведение и подавно, как и вальяжная походка, неторопливость движений, приправленные толикой пафоса, произрастающего из раздутого самодовольства. Шарлотта не любила много чего, и, кажется, Диксон умудрился раздобыть заветный список и играючи и, по всей видимости, намеренно попадал по самым важным пунктам. Она была близка к тому, чтобы рассвирепеть, но уставшие извилины работали в энергосберегающем режиме, а потому не успевали обработать абсолютно всё, что умудрился отчебучить Алекс за одну минуту. Главное мужское упущение состояло в том, надругался над святым – речь не о мечтах оставить незабываемые воспоминания и след от своей челюсти на нежных тканях женского тела, но о вопиющем, безобразном, мерзком, отвратительном, запрещенном нарушении личного пространства. Ей богу, он бы Роксфорд ещё по плечу потрепал… К несчастью, когда она вознамерилась нанести хоть какое-нибудь увечье, Алекс, словно чувствуя опасность своими менее привлекательными, но все же упругими французскими булками, сменил расположение, и теперь Шарлиз предстояло приложить куда больше усилий, будучи лишенной ещё и элемента внезапности.
Весь вид Лекса словно бы кричал: «Хэй, детка, я пришел, где фанатки и холодное пиво?». Наемник выглядел, как нагулявшийся мартовский кот, а такому Роксфорд могла предложить ровно ничего. Почесала бы за ушком, да лень тянуться. К тому же она ненавидела котов, особенно зажравшихся и наглых настолько, что поутру их хозяева могут лицезреть пушистый зад на своем лице и это совершенно не относилось каким-либо образом к практикам БДСМ, просто кот мог, полноправно чувствуя себе доминантом в отношениях с глупыми человеческими особями.
Блондинка, поджав губы и ни разу не смягчив суровый взгляд, повернула голову к Диксону, что уместил свои филейные части рядом с ней. О нет, девица не прогнется так просто под какого-то мужлана. А если и да, то по своей воле и точно не под своего сегодняшнего гостя, хотя, конечно, явно не одна барышня осела от его грубоватых манер, фирменной улыбочки и игры мускулов. Даже не будучи рок-звездой, Апач определенно мог унести с концерта ожерелье из нижнего белья (но не только дамского, мы же толерантны), коллекция которого была бы больше, чем у всех участников музыкальной группы вместе взятых, а на плечо попутно водрузить какую-нибудь визжащую от восторга и алкогольного опьянения девушку. А может и двух – всё же бывший байкер на свежем воздухе рос и ел пищу без ГМО. Если бы в Голливуде не повадились брать на роль ребят из Скандинавии австралийцев и если б Лотти не боялась, что наемник излишне впечатлится и начнет действовать по плану «грабь-насилуй-убивай всех и даже гусей», златовласка бы окрестила Алекса викингом. Шикарные, к слову, были ребята, судя по описаниям и историческим хроникам. К чему скрывать, Шарлотта была девочкой, отчасти жившей по заветам предков, а также доверяя своему чутью, поэтому испытывала нежный трепет по поводу выпирающей мужественности (речь тут вовсе не о столбике монет в штанах), а не от превосходящих её собственные интеллектуальных способностей. Сложно утверждать, что мозги – новый объект для сексуальных желаний, когда тебе пробили голову и причина потери покоя всех собравшихся вытекает на пол малоприятной жижей. И Шарлиз верила, что последнее слово в большинстве своем будет за грубой силой, властью и умением быть жестоким. Последнее, как показала вчерашняя встреча в парке, было присуще Апачу. Цепкий взгляд профессионала, давно нацеленный подмечать мелочи, спотыкался вовсе не на нижней, ещё пока скрытой под одеждой части туловища. Лотти уже в который раз не отвлекалась на посторонние предметы, как бывало в моменты, когда собеседник вызывает отторжение у всех фибр души, а, напротив, встречалась взглядом с Апачем. Чуть прищурив покрасневшие от длительных посиделок глаза, блондинка внимательно всматривалась в чужие, словно желая заглянуть в саму суть, узнать природу этого зверя, будто бы веря, что глаза - это действительно зеркало души и что у этого бессовестного идиота она вообще есть. Любопытство, с которым юные натуралисты вспарывают котят, переплеталось со злостью и раздражением, ещё пока сдерживаемым исключительно тем, что Роксфорд обещала Говарду свое содействие в подборе «персонала». Диксон не вызывал желание назвать себя неограненным алмазом среди людей своего ремесла, но не использовать в своих интересах того, кто с такой готовностью подставляется – грешно.
А меж тем, Алекс всё говорил и говорил. И когда же он наконец замолчал, Шарлотта отвечать не торопилась, пытаясь переварить весь тот словесный хаос, который на неё вылили.
- Давай расставим все точки над «i», ковбой, - скрестив руки на груди, весьма бодро и хлестко для своего утомленного состояния начала Роксфорд. Чувствуя непреодолимое напряжение в каждой клеточке, девица отталкивается от стола и делает несколько плавных шагов вперед, после чего разворачивается на пятках, вполне удовлетворенная хоть какой-то дистанцией между собой и неудавшимся викингом.
- Во-первых, я тебе не детка. Во-вторых, разбить бутылку об твою голову я могу и сама. В-третьих, твой непосредственный наниматель не я. Не думаю, что тебя как-то заботит этот факт, но считаю нужным довести до твоего сведения, - мысли о делах отвлекали, отчего тон Шарли возвращался к привычному, без претензий на ерничество и яда, что согласно легендам она сцеживала в баночку одинокими зимними вечерами. В ней оставалась серьезность и лояльность к делу и самому Говарду, а на время замолчавший Алекс постепенно переставал раздражать настолько, что Роксфорд не отказала ему в правде. Вряд ли умалчивание такой мелочи сделало бы погоду, но сама златовласка любила, когда раскрыты все карты.
- Считай, я представитель, с которым ты согласуешь все вопросы и претензии, если они у тебя появятся... К слову о вопросах и претензиях, у тебя есть какие-нибудь ограничения и строгие моральные принципы вроде: детей не трогаем, пленных не берем, только честные поединки и походы в церковь по воскресениям, исключающие работу? Не то что бы мы планируем убивать младенцев и вырывать сердца, но непредвиденные обстоятельства бывают всегда, и я хочу знать, на что я могу рассчитывать.

— Цитата недели Margaret Small —

...искусство должно радовать людей, вдохновлять, а не играть роль прибыльного капиталовложения.

— Игрок недели  Paul Day —

— Пост и игрок недели Charlotte Roxford —

Curb

Калифорния, ммм… Звучало чертовски соблазнительно. И штат этот вкупе с Лос-Анджелесом приобрели свое обаяние для Шарлиз вовсе не после увиденного сериала Californication с Дэвидом Духовны, где вместо гика-интроверта с ксивой получился развязный писака-неудачник. В чем-то этот сериал был поучительным: все беды начались с того момента, как герои покинули Нью-Йорк, если память не изменяла мисс Роксфорд. А уж то, что нельзя спать с кем попало и рукоблудствовать прям на рабочем месте, если ты офисный клерк, Шарлотта и так знала. Апач в каком-то смысле лишь подтверждал укоренившиеся стереотипы о городе ангелов. Лотти всего лишь хотела из праздного интереса взглянуть на эту гремучую смесь из наркоты и разноуровневых творческих личностей, как звезд удавшихся, так и опустившихся на социальное дно, но кажется, прикоснуться к «прекрасному» сможет уже в ближайший вечер. И это будет чудо, если сегодня в одном штате не разочаруются настолько, чтоб выкинуть кого-то из окна (благо, там не розовые кусты, а предмет полета и так выглядит помятым и не в дорогом костюме).
- Много не покупай, я не собираюсь жить с открытыми окнами, потому что от кого-то разит перегаром, - как бы между прочим заметила Роксфорд. Если она недостаточно четко обозначила возможный уровень алкогольной интоксикации на территории своей квартирки, то пара разбитых бутылок о похмельную голову должны быть более убедительными. Что-что, а уж свою точку зрения Шарлотта доносить умела.
Блондинка усмехнулась – представила, как Апач бегает по супермаркету со списком продуктов, который включал в себя всё, начиная от йогуртов и заканчивая стиральным порошком. Словом, предложение мужчины было чудесным, но малоосуществимым. То, что она выделит ему диван в гостиной, ещё не означает, что мошенница будет делить с ним хлеб и далее по тексту. И пойло тем более – Шарлиз была слаба и неразборчива, но вот пиво точно пас. Если отмечать катастрофу местного масштаба, то только со своим бухлишком. И это были не прихоти бальзаковского возраста, когда пора следить за здоровьем и забыть о том, как на студенческой вечеринке мешал водку с сиропом от кашля, но просто… это же Шарлотта, Тот-кому-хрен-угодишь, человек «а у вас есть такая же, но с перламутровыми пуговицами?», тот, кто может довести всю братию консультантов до ручки, просто задавая вопросы…. В общем, Лекс, не в этот раз.
Дверь захлопнулась, и лавка вновь заполнилась перезвоном колокольчиков.
- Придурок, - тоном уставшего взрослого, который просто жаждет, чтоб время, когда у ребенка появиться мозги, наступит поскорее, произнесла Шарлиз. – Как будто у меня нет больше дел, как ждать его здесь с пожитками, а у него есть мой адрес.
На этот раз тут уже было типичное: «Тц». И манерное закатывание глаз, куда уж без него.
Шарлотта повернулась к столу, где все также лежал древний фолиант. Глаза болезненно резануло, будто и не было кратковременного перерыва, а внутренний голос начал истерично протестовать против продолжения работы. Златовласка, подхватив книгу, направилась в небольшую комнатку, зовущейся местной мастерской, в губах зажав пончик. Размышляя о насущном, девица спрятала древнее писание в сейф, а после взялась за мобильный, дабы какбывикинг знал, куда именно ему нужно ехать и куда Лотти должна была попасть раньше его. Не комфорта байкера ради и даже не из-за внезапной капитальной уборки, вклинившейся в планы мошенницы, - это всё, последнее о чем будет думать Шарлотта. Но спрятать некоторые детали женского туалета надо бы. Вряд ли Апача смутит подобное, да и Шарли не придерживалась правила трех свиданий, но что мы говорим богам? Не сегодня.

— Цитата недели Michael Clarke —

...какое-то необъяснимое - причудливое и непонятное - беспокойство тихо накапливалось у него за грудью. Парень не понимал, откуда оно взялось. Тогда он еще не знал, что именно слово Паитити, неуловимый призрак древнего города (которого, возможно, никогда и не существовало на Земле), становился проклятием для тысяч и тысяч людей, многие из которых имели твердую руку и храбрее сердце. Он не знал, он даже не догадывался, сколько сотен смельчаков проговаривали слово Паитити с яростью, отвращением и с бездонным, как Марианская впадина, отчаянием - проговаривали как страшный проклятие - за несколько минут до смерти. Майкл не понимал собственного смятение, ведь пока не осознавал, что находится в шаге от того, чтобы Паитити стало и его проклятием.

— Пост недели Michael Clarke —

Bad joke

День у Майкла Кларка задался с самого утра. Он проснулся без будильника ровно в семь, позавтракал вчерашней пиццей, по радио, когда Майкл добирался в офис на своем новеньком и чистеньком Астон Мартине, играла только годная музыка. Да ему даже лифт не пришлось ждать, как это обычно бывает. Что могло испортить этот прекрасный день? Ничто! За окном солнечно, Чарльз уехал по делам в Мехико, Томас вчера вернулся из Лондона, на восемь вечера забронирован столик в «Element», а завтра разрешали не выходит на рабату. Но это не главное. Как весьма любопытная личность, Майкл провел свое личное расследование (читать: взломал почту) и узнал, что ему подарит руководство. Ооо, когда Кларк это прочитал, он не сдерживал эмоции, он был готов в туже минут забежать в кабинет Чарльза и расцеловать эту рыжеволосую пусечку в обе щеки и плевать что о них подумаю. Личная Звезда Смерти. Майкл все еще не мог поверить этому. Закрывая глаза, он представлял себя ситхом, уничтожающим одну планету за другой. Дни ожидания превратились в пытки, которые напоминали сидение на раскаленной сковороде. Майк не то что дни, он минуты считал. И вот день Икс пришел.
Лифт остановился на последнем этаже, Фостер-тауэр. Майкл поправил галстук (да-да, господа, сегодня скромный программист даже оделся не так как всегда) и неспешно, с поднятой головой направился к своему кабинету, который (минуточку!) располагался сразу возле кабинета главного начальника, бога и просто царя. Вокруг него кипела жизнь: секретари отвечали на звонки, в зале для заседаний что-то обсуждали аукционеры, архитекторы собрались в конференц-зале и рассматривали черчение нового небоскреба, мимо Майка пробежала молоденькая брюнеточка, которую программист раньше здесь не видел, поэтому принял за стажера. На мгновение Кларк остановился возле кабинета Томаса, Уильямс с серьёзным лицом обсуждал что-то из новым главой пиар-отдела, кажется, Ричард его зовут. Кларк помахал другу, Том еле заметно кивнул в ответ. Затем с помощью языка жестов Майкл взялся объяснять Томасу, что ждет его через час у себя. Как говорится: кот с дома, мыши в пляс, в случае сотрудников Foster Organization: Чарльз в командировку, все перевили дух. Что-что, а раздавать пинки и портить настроение – Фостер умеет. Даже Майк несколько раз попадал под раздачу, но не будем о грустном. Сегодня же особенный день, сегодня ровно тридцать лет назад появился Майкл Кларк – гений, звезда АНБ, скромный программист, главный фанат Джорджа Лукаса, гордость Великобритании и просто симпатяшка и скромняшка. Когда-то о нем снимут фильм и напишут книгу, но пока достаточно того, что о его дне рождение помнит Википедия и Чарльз Фосер. Майкл опять вспомнил о Звезде Смерти, и настроение взлетело до небес. Он не зашел, а забежал в свой кабинет с надеждой найти записку, где будут указаны координаты подарка, но вместо этого в записке, что была привязана к воздушным шарикам в стиле «Звездных войн» он прочитал: «Майкл, дама, что сидит за столом возле твоего кабинета – это не клиент или новый менеджер, это твоя помощница. Зовут Вирждиний Уошер, умеет разговаривать и готовить кофе, может отличить ситха от джедая и Таргариена от Старка. Просьба, не довести до истерики. С днем рождением. Чарльз».
В один момент птички перестали петь, солнышко спряталось за тучки, заиграл «Императорский марш», а сам Майкл стал похож на Энакина, когда тот зашел в храм джедаев, чтобы убить младших.
Записка оказалась на столе, а Кларк уставился на рыжеволосою мадаму с таким взглядом, что, казалось вот сейчас стекло треснет от напряжения.

— Цитата недели Charlotte Roxford —

Кто-то мог бы накинуться на реставратора с осуждениями по поводу того, что вроде бы не совсем свободная особа таращится на чужие булки, караваи и прочие хлебобулочные изделия, тогда как в это время один бублик верой и правдой защищает Нью-Йорк от напасти, именуемой организованной преступностью, о принадлежности Шарлиз к которой мистер Холт пока не подозревал. И на это Роксфорд окромя весомого: «Пошли нахер, будут меня ещё морали учить»

— Игрок недели  Klara Pålsson —

— Пост недели Virginia Walsh —

Bad joke

Вирджиния нервничала так, как не нервничала, наверное, никогда. Ни тогда, когда впервые решилась сбежать из-под большого отцовского глаза, ни когда защищала свой первый проект, ни когда проходила этапы собеседований и тестов перед приемом в АНБ, ни когда впервые отправилась на собственное задание. Тогда, каждый раз, она ужасно боялась сплоховать, на чем-то погореть, боялась сторонних факторов и природных катаклизмов, боялась, что ей не хватит сил, знаний, умений, опыта…
Сейчас ее пугала разве что собственная возможная реакция. Все-таки встретиться ей предстояло не с притязательной публикой серьезного научного мероприятия, не с опытными сотрудниками одной из крупнейших американских спецслужб, даже не с матерым убийцей, подобраться к которому через электронный мир не удавалось — с человеком, который прочно ассоциировался у Вирджинии с собственным отцом, с которым все было сложно, и собственным же прошлым, с которым было еще сложнее.
Майкл Кларк, сам того не подозревая (и вряд ли желая), стал для Вирджинии (все еще слишком Уоррен, хотя фамилий и личин она сменила несколько, и с каждой из них срасталась, как если бы действительно прожила всю тщательно продуманную и задокументированную жизнь) символом прошлого, человеком, забравшим у нее отца и подарившим не только свободу, но и цель. Цель — в которой Джин никому, кроме себя не признавалась — стать лучше него; что, признаться, немного сложно, когда этот самый «он» — гений.
А именно гением Майкл Кларк и был. Работал он в АНБ не за красивые глаза, работал там не один год и должен был научиться многому, поэтому отчасти Вирджиния волновалась, что он может что-то заподозрить, может ее раскрыть, и тогда операция пойдет коту под хвост, а вместе с ней и еще что-то не менее важное. Это опасение было привычным и понятным, оно наоборот помогало соблюдать осторожность то сложное первое время, когда новая личина была еще всего лишь личиной, а не второй кожей, к тому же серьезным его назвать было никак нельзя: в сфере информационных технологий Майкл Кларк, конечно, был гением, но в опыте и талантах полевой работы Вирджиния его явно превосходила.
Но все равно беспокоилась.
Поэтому Вирджиния была сегодня во всеоружии. Идеально выглаженное черное платье, идеально уложенные в высокий хвост волосы, идеальный самоконтроль.
Который тут же пошатнулся, стоило девушке из, вероятно, персонала на побегушках, завести Уолш (Уолш, Уолш, теперь она Уолш) в приемную мистера Кларка. В приемной было... Празднично. Нет, конечно, Джин прекрасно знала, что у Кларка сегодня Лено рождения, и ожидала, что это, возможно, отразится как-то на его рабочем месте -- подарки, к примеру, может быть, букет каких-нибудь солидных мужских цветов. Но встретившая Вирджинию атмосфера наминала скорее детский сад в период утренника, чем кабинет серьезного специалиста в серьезном бизнес-центре. Шары висели тут и там, прилипая к потолку, обычные и с надписями, в форме голов персонажей (все, почему-то, изображали персонажей Звездных Войн), иногда к веревочкам были прицеплены яркие ленты или записки; вернее, записка была одна, на ней было что-то написано, но подходить и читать под взглядом подай-принеси, все еще не вернувшейся на свое рабочее место, было не очень хорошей идеей, поэтому Вирджиния подавила любопытство и благопристойно опустилась в удобное офисное кресло, поблагодарила вежливо сопроводившую ее ассистентку и принялась ждать.
Ждать было почти невыносимо. Не настолько, конечно, чтобы беситься и предаваться унынию, но тщательно осматривать кабинет (насколько вообще это было реально сделать в сидячем положении) мешали вездесущие шары. Впрочем, кое-какие выводы Вирджиния сделать смогла -- и как они не совпадали с тем, что она успела для себя "определить"!
Но потом вошел Он -- и все стало на свои места.
Вернее, даже не вошел; Майкл Карк влетел в кабинет с горящими глазами ребенка в рождественское утро, замер, пораженный открывшемуся его глазам великолепно, метнулся к записке в ожидании не иначе как карты Самого-Главного-Сокровища, но нашел там, вероятно, что-то совсем другое, потому что счастливое предвкушение на его лице постепенно сходило на нет, сменяясь разочарованием.
Точно так же разочарование сменяло в мыслях Вирджинии нервное ожидание -- вернее, ожидания, которые она возлагала на Майкла Кларка, которого представляла кем-то совершенно особенным. Он и был особенным, кажется, но совсем не в той мере и не той плоскости -- и это его едва ли не сыном считал отец, на него разве что не молился?
Не может быть. Это какой-то обман, какая-то игра. Игра Майкла Кларка, которому после всех его проделок надо быть очень осторожным: в слишком уж большие игры он ввязался, слишком уж серьезным инстанциям перешел дорогу.
Поэтому Вирджиния приказала себе не расслабляться и воспринимать поведение Кларка как изощренное притворство. Встала, нацепила на лицо максимально вежливую улыбу.
-- Здравствуйте, мистер Кларк, — произнесла она безукоризненно-безупречно, гадая, что же вычитал Майкл в записке и как много слов было там о ней, — меня зовут Вирджиния Уолш, меня назначили вашим личным помощником. Надеюсь, что мы сработаемся, — а ты, мистер Кларк, допустишь ошибку, позволяющую упечь тебя за решетку на долгие годы.
Джин не знала, чего хотела больше, чтобы Майкл Кларк оказался таким, каким она его себе представляла, или таким, каким предстал в первые минуты личного знакомства.
Глупой она тогда была, в два-ноль-одиннадцатом, иначе поняла бы, что хуже безалаберного гения может быть только безалаберный гений-фанатик.

— Цитата недели Klara Pålsson —

Молодым людям было комфортно вместе, а главное, что комфортно было ей, они всегда могли найти, о чем поговорить, у них были похожие взгляды на досуг, поэтому, никогда не возникало вопросов или споров, касательно того, как бы провести свое свободное время. А главное он всегда понимал ее и никогда ничего не требовал. Он понимал, что она не может дать ему больше времени, чем выделяет на него сейчас. Он чувствовал ее в мелочах, когда она устала, когда ее нужно поддержать, о чем девушка говорить не готова.

— Игрок недели  Charlotte Roxford —

— Пост и цитата недели John Fields —

значит так было надо...

Джон пытался работать не хуже чем большинство компьютерных программ, написанных художниками двадцать первого века. Просыпался утром в одно и то же время, принимал здоровый завтрак и холодный душ, тщательно отчищал кроссовки от грязи, а потом надевал идеально поглаженную форму и начинал новый день. Работа отнимала значительную его часть, вечера с понедельника по пятницу Филдс проводил в бассейне и тренажерном зале. Выходные? Их нет, если ты работаешь парамедиком. Друзья часто спрашивали, почему не заводит семью, или не найдет девушку для начала, мамам уже достаточно серьезно волнуется, а Джон понимал что кто-нибудь станет лишним и нарушит стабильность, которую он создал.
Джон не был одиноким, поскольку такой термин предусматривает состояние поиска, а его вполне устраивала гармоничная горизонталь кровати. Трудно это назвать изолированностью, скорее желанием избегать людей. Все же Филдсом могли управлять эмоции, а не автоматические импульсы. Тогда он звонил Роберту. Робб, как старший брат и лучший друг в одном флаконе, наверное, считает, что имеет право ковыряться в голове Джона, в его холодильнике, гардеробе и личной жизни. И это совсем не бесит младшего брата. Часто Холт способен дать хороший совет, поддержать, развеселить и вообще, он хороший парень.
"С таким подходом ты никого не найдешь, - сказал как-то Роберт. - Таких просто не бывает. Тебе что-то нравится в первой, что-то во второй, а что-то в третьей. А ее или не существует, или ты ее профукал".
Джон не любит, когда кто-то решает за него, но не согласиться с Робби было сложно.
Джон вполне сформировавшийся личность - успешный, самодостаточный, уверенный в себе, а вот в отношениях - одни проблемы. Его всегда пугала неизвестность. Поэтому ведет себя неуверенно, когда отношения заходят за рамки совместных походов в кино. Однако, это не страх и не обреченность. Филдс не собирается проводить жизнь в одиночестве. Просто висит в "режиме ожидания". Верит, что она существует. Пока не встретил ее, а уже уверен, что любить ее до безумности. Он не знает, в каком уголке Земли она так же думает о нем, не знает, как выглядит, но почему-то уверен, что сразу узнает. Люди так привыкли: жить нереальным и влюбляться в неизвестное.
Среди всех таинственных и неизведанных мистерий человеческий характер, пожалуй, наиболее нестабильная материя. Все черты, от которых избавляешься, укрощаешь или просто меняешь, рано или поздно снова проявляют себя при наличии соответствующего раздражителя. Джон когда-то был романтиком, и его привлекало состояние влюбленности. Жаль, что оно длится недолго, правда, можно менять объект восхищения и снова наполнять себя адреналином, но это не для Филдса. Клара. Эта девушка пробудила бывшего его. По крайней мере, так казалось Джону при быстром анализе собственного поведения.
Джон смотрит на нее и думает: кто она, почему стала именно такой, какие события этому помогли и почему не встретил ее раньше, а если бы встретил, смог ли заинтересовать? Чем она живет и чего ждет, что любит и чего не может терпеть, курит: как часто и зачем? Каковы ее основные принципы и самые заветные мечты, будет ли отвечать на эти вопросы? Ему интересно, планирует ли свои координаты, имеет ли какой-то план или намерения, или хотя бы формулу собственного счастья. С практической стороны, что любит: чай или кофе, долгие ночные разговоры или терпкое молчание, как переживает холодные утро и нужны ли ей его признания.
Он столько хочет знать, но не может спросить.
Клара Полсон - идол, она далеко, а отношения - в мечтах.
"Это только в сказках все прекрасно, - сказал как-то его коллега, - а на практике все рушиться, когда дело доходит до платы за аренду квартиры".
Джон решил отбросить эмоции, что накатывались на него, словно волны из океана. Включил здоровый смысл и отверг все "если". Он просто врач низшего ранга, она, благодаря несчастному случаю, его пациент. На этом и стоит закончить.
- У нас есть неплохой психолог, если хотите, можете с ней пообщаться.
Вряд ли Кларе не хватит денег на приватного психотерапевта с дипломом об окончание Гарварда, но Филдсу показалось неправильно просто кивнуть или пробормотать что-то о «ну держись ты там». Она молодец, что желает начать бороться со своим страхом и как медик, он должен ее поддержать.
В кафе было так же людно, как и в приемной. Казалось бы, жара, воскресение – идеальный момент, чтобы сидеть дома под кондиционером, но нет, жители Нью-Йорка предпочитают жаловаться на климат, попивая кофе в общественных местах.
Среди посетителей Филдс заметил несколько коллег, он им кивнул, они кивнули в ответ. Джек, наверное, хотел подойти, чтобы «стрельнуть» сигарету, но заметил, что парамедик не один.
«Отлично, очередная доза сплетней», - подумал Джон, когда отодвигал стул, чтобы Клара могла присесть. Не то, что его волнует, что там говорят за спиной, просто неприятно. Он из тех, кто предпочитает говорить все, что думает, смотря при этом в глаза собеседника.
- Так о чем вы хотели поговорить?

Джон смотрит на нее и думает: кто она, почему стала именно такой, какие события этому помогли и почему не встретил ее раньше, а если бы встретил, смог ли заинтересовать? Чем она живет и чего ждет, что любит и чего не может терпеть, курит: как часто и зачем? Каковы ее основные принципы и самые заветные мечты, будет ли отвечать на эти вопросы? Ему интересно, планирует ли свои координаты, имеет ли какой-то план или намерения, или хотя бы формулу собственного счастья. С практической стороны, что любит: чай или кофе, долгие ночные разговоры или терпкое молчание, как переживает холодные утро и нужны ли ей его признания.
Он столько хочет знать, но не может спросить.

— Игрок недели  Charlotte Roxford —

— Пост и цитата недели Alex Dixon —

If I Had A Heart

Говорят, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами. Это ложь. Нихрена у тебя не проносится, никто сверху не дает тебе возможность увидеть, как ты нагрешил за время своих жалких и бессмысленных скачек верхом на планете вокруг Солнца. Просто мозг лихорадочно ищет в пережитом опыте что-то, что поможет спасти твою грёбанную жизнь, а сам ты в это время истекаешь кровью на полу. Мозг молодец, а ты нет, будь как мозг, он хоть что-то делает.
Диксон много раз находился «на грани». От одного только алкогольного отравления бородач мог откинуться раз пятнадцать, если не больше. Один раз был передоз наркоты. Раза три ему пробивали голову, с десяток раз пытались забить до смерти руками-ногами, шесть раз резали ножом (теперь уже семь раз), четыре раза пытались застрелить, несколько раз даже на машине сбивали. А Лексу все похерам, он как Терминатор. Он всегда выкарабкивался, всегда вылезал из любого дерьма. Раны заживали так быстро, будто янки звали Джеймс Хоулетт. И даже сейчас, истекая кровью в добром десятке метров от аптечки, Алекс почему-то даже не мог подумать о том, что вполне может склеить ласты в ближайшие полчаса. Байкеру просто не приходила эта мысль, да и зачем думать о плохом? Апач думал позитивно и рационально. Чувствуя, как из его живота течет кровушка, мужчина думал, как сейчас еще немного наберется сил, а потом доползет до заветного чемоданчика, в котором лежало все необходимое, чтобы остановить кровотечение. Да-да, Лекс не такой идиот, как может показаться, он довольно продуманный человек, который привык «прикрывать тылы». Поэтому, переехав, он сразу же реквизировал (ладно, шутка, подкупил одного медбрата) целую кучу лекарств (в том числе и морфий, который сейчас тоже мог помочь) из больнички, а также хирургический шовный материал (нитки, если говорить простым языком). А что, с таким образом жизни, как у бывшего байкера, стоит иметь такой «джентльменский набор» у себя в квартире.
План Апача оказался под угрозой срыва тогда, когда наш герой начал отключаться от потери крови. «Вот бл*дство», - думает бородач, когда первый раз его голова упала на плитку, заставив сознание отрубиться на пару секунд. Вот это было не так хорошо. Янки попытался проползти еще хоть немного, но силы были буквально на 0. Американец чувствовал себя мотоциклом, у которого почти закончился бензин, а водила все равно пытается выжать из железного коня хоть немного. Сравнение дебильное, но Алексу можно простить, он, все-таки, умирает!
В один момент байкер просто перестал понимать, где глюки, а где реальность - они сплетаются в тугой клубок, который буквально разрывает тебя изнутри. Полуобморочное состояние - это очень мразотная вещь, ведь ты совершенно путаешься во всем, что тебя окружает. Начинаются галлюцинации, тебе кажется какая-то ересь, органы чувств тоже начинают подводить. К примеру, Апачу показалось, что входная дверь хлопнула, и кто-то оказался в его квартире. «Ага, конечно, могу я кому-то понадобиться», - думает янки, лежа на полу и совершенно не шевелясь, где-то в глубине души мужчина надеялся, что сможет восстановиться. «Было бы смешно, реши хозяин квартирой зайти забрать деньги за аренду», - шутит про себя шатен. Он бы ухмыльнулся, да вот сил не хватало даже на это.
А вот то, что было дальше, Алексу совсем не понравилось. Сначала Диксу послышался какой-то шум, будто чья-то речь, причем глюк прошел не сразу, а повторился, причем теперь голос был еще громче. Лекс даже начал раздражаться. Даже сознание не дает спокойно истечь кровью, посылает слуховые галлюцинации. Ну хорошо, что не зрительные, Апачу не хотелось испытать нечто в стиле путешествия Стивена Стрэнджа по вселенной...
И только когда бородач почувствовал на своей коже прикосновений чьих-то рук, унюхал запах чего-то сладкого... и алкогольного, вот тогда мужчина понял, что это, походу, ему не кажется. Американец приоткрыл глаза, узрев перед собой прекрасную деву. О, какие мысли пришли в голову! Неужели есть жизнь после смерти?! Неужели за ним, как за воином, павшим в бою, пришла прекрасная валькирия? О да, это значит, что теперь эта прелестница приведет его в Чертог Одина, где Алекс встретится с великими воинами, с которыми каждый день будет насмерть биться, а потом вместе выпивать и веселиться?! Боже, это же прекраснее, чем жизнь! Однако зрение фокусируется и янки видит перед собой Шарлотту.
— Да жив я, бл*ть, - из последних сил рявкает Дикс, однако его слова звучат все равно тихо и обессилено. Чёрт, Апач ненавидел быть в таком состоянии.
Откровенно говоря, Лотти действительно была сейчас потусторонней сущностью, но не валькирией, а ангелом. Ангелом, который не отправит мужчину в другой мир, а оставит его в этом. Мужчина сплевывает кровь, проводит языком по губам, пытаясь выдавить из себя несколько основных слов, т.к. на остальные могло не хватить сил.
— Под ванной... черный чемоданчик. Нитки, дезинфекция, морфий, - выдает Алекс, понимая, что его глаза закатываются, а разум вновь покидает тело. Но все же из горла вырываются еще три слова, три самых важных слова, - И виски захвати.

Американец приоткрыл глаза, узрев перед собой прекрасную деву. О, какие мысли пришли в голову! Неужели есть жизнь после смерти?! Неужели за ним, как за воином, павшим в бою, пришла прекрасная валькирия? О да, это значит, что теперь эта прелестница приведет его в Чертог Одина, где Алекс встретится с великими воинами, с которыми каждый день будет насмерть биться, а потом вместе выпивать и веселиться?! Боже, это же прекраснее, чем жизнь!

— Игрок недели  Matthew Waters —